Усыновитель тигренка рассказал, как ловил в Африке крокодилов и боролся с питонами

Ветеринар Леонид Стоянов, более известный широким массам как «усыновитель» тигренка Арни, от которого отказалась его мать из одесского Биопарка, является ведущим специалистом в Украине по лечению рептилий и экзотических животных. На счету у Врача года по версии USAVA (2014 г.) многочисленные международные ветеринарные конференции. Он органично синтезирует исследовательскую работу в «природе» и теоретическую в кабинете. Ловит крокодилов, ядовитых змей, затем садится за написание диссертации.

Леонид шутит, что работает на износ. И если даже речь заходит об отдыхе, то он все равно связан с практикой. Просто дело в том, что для Леонида Стоянова ветеринария давно уже не является работой – это его образ жизни. Наша беседа с героем материала растянулась на две встречи. Причиной тому стали его пациенты – самцы павиана в ходе борьбы за общую «даму сердца» получили ранения.

Как вы думаете, почему «усыновление» тигренка стало таким публичным? Были ли в процессе вашей деятельности другие истории, проблемы, которые бы стоило придать огласке, но этого так и не произошло?

Потому что тигренок  это очень мило, «мимими», все хотят его погладить, потискать, он ведь почти кот.  Если мы возьмем брошенную змею, всем будет плевать, потому что это змея. Мне очень нравится социальная реклама о пандах. Все очень любят панд, а то что, к примеру, уничтожают тунцов, всем по барабану. Тунцам приходится «надевать» маски панд, дабы на них обратили внимание. Их сейчас осталось 10% от популяции. Я, кстати, уже отвез тигренка Арни в Биопарк.

Фото: Валентина Гладких

Почему? 

Он славный, но, честно говоря, морально истощает. Сейчас он подрос, ему чуть больше 2 месяцев, весит около 6-7 кг. А с каким усердием он портит вещи! (Смеется) Разгоняется, прыгает на штору и по ней взбирается наверх, понятно, что шторам конец. О диван и ламинат точит когти. Мы жили вместе 2 месяца, и пускай было много хлопот, зато он меня любит. Теперь будет в Биопарке тусить. Первый день он там нервничал, шумел, я подошел, взял его на руки – он и заснул.

А как вы совмещали «отцовские» обязанности и обязанности врача? 

Первые 3 недели было архитяжело. Режим кормления соской - каждые 3 часа, спит он только на тебе, как только повернешься, просыпается. В общем, как с маленьким ребенком. Покормил, почухал, прыгаю на мотоцикл, мчусь на работу, нарушая кучу правил дорожного движения, «поврачевал» и обратно  - опять кормить.

90% времени с «ребенком» проводил я, а 10% – мои помощники. Мама живет со мной по соседству, периодически помогала, несмотря на то, что я не очень доверчиво отношусь к таким вещам, должен все контролировать и знать.

Вы когда-то рассказывали, что хотели стать уникальным в своей профессии и помогать тем, кто в этом больше всего нуждается. Неужели рептилии нуждаются в этом больше остальных?

Тут, скорее, дело не в том, что они больше всех нуждаются в помощи, их просто никто не лечит. Но животные точно так же страдают, точно так же мучаются.  Чем, к примеру,  ящерица хуже кота?  Разве что тем, что ее сложно погладить. Спрос на этих живых существ отнюдь немаленький, но по сравнению с кошками или собаками - он мизерный. Но если брать с точки зрения процентного соотношения – 3% населения держит рептилий.

Их должен же кто-то лечить. Коллеги лечат их, преимущественно, как кошек и собак, а это неправильный подход, потому что у рептилий своя физиология, анатомия. Например, у них вообще отсутствует диафрагма. Грудная полость от брюшной не отделена.

Какие патологии у рептилий проявляются чаще всего?

Рептилии очень толерантны к боли, то есть болевой порог у них в 7 раз ниже, чем у человека. Самые распространенные патологии, если брать те, которые требуют хирургического вмешательства, это абсцессы (гнойное воспаление). Так как у рептилий свой тип воспаления, гной консолидированный, не жидкий, как творог, он растворяет ткани, и его надо удалять хирургически. Если из плановых, то это дистоция, когда животное не может отложить яйца самостоятельно и надо сделать что-то на подобие кесарево сечения.

Сейчас я расширил практику, помимо рептилий занимаюсь еще и экзотическими животными. Но рептилиями я «болею», это больше, чем профессия, наверное, какая-то  страсть. Конфуций говорил: «Выбери себе работу по душе, и тебе не придется работать ни одного дня в своей жизни».

Помните свое первое знакомство с животным миром? 

В пять лет сделал укол червяку. Накопал червей, залез в аптечку,  и, думаю, именно тогда сделал первый в своей жизни укол. Я вырос на Молдаванке, у нас частный дом, и не держать там животных было невозможно. С детства у меня были рыбки, птички, кошка, собаки.

Поэтому вы решили стать ветеринаром?

Это было немного позже. Со второго курса я начал проходить практику. Это теперь называется волонтерство, когда ты ходишь в клинику, бесплатно моешь полы, чтобы видеть, как работают врачи. Выучился азам, так что  к 4 курсу, несмотря на отсутствие диплома, знаний в голове было достаточно, чтобы практиковать. В принципе, абсолютно всю теоретическую базу можно получить из книжек. Ты можешь прочитать одно и то же 10 раз, но если при этом не будешь применять знания в повседневной жизни, то они однозначно надолго  в голове не задержатся.

После окончания вуза работал в клинике «Центр здоровья животных». Потом уезжал практиковаться в Москву, Польшу. В дельфинарии я вырос как герпетолог, потому что одновременно курировал одесский, киевский, донецкий, харьковский. Океанариумы тогда были непаханым полем работы: обитателей акватеррариумов  до меня  еще никто не лечил. Сейчас там условия хорошие. Вообще, если создать хорошие условия, то лечить  особо никого не надо. Затем работал в Киеве главврачом в клинике Алден-Вет. Создал собственную школу герпетологии, набирал группу врачей. Собственно, в Киеве и начал работу над журналом «Мир ветеринарии» - это издание профессионалам от профессионалов. Лучшие врачи в своей области пишут статьи.

Почему вы не остались в Киеве?

Проработал там полгода, на большее не хватило. Потому что Киев - это Киев. Мне, как коренному одесситу, он претит. Как-то непривычно жить в городе, где нет моря. Я вырос на Молдаванке, и если выхожу в магазин, встречаю человек 15, мы пообщаемся «за жизнь». Этого всего мне не хватало в Киеве.

Наверняка не все ваши пациенты по-настоящему холоднокровны. Кто из них самый темпераментный, и как вы находите к ним подход?

Если брать в контексте герпетологии, то мне очень нравится работать с крупными крокодилами. Я их сам ловлю. Значит, берешь веревку, накидываешь на верхнюю челюсть, натягиваешь, обходишь сзади, прыгаешь на него, держишь, заматываешь, он крутиться, ну такой себе action.

Этому вы научились в Африке? Расскажите об этом…

Я списался с национальным музеем Кении, там содержат довольно большое количество ядовитых змей.  Я решил, что, должно быть, там знают про лечение змей то, чего не знаю я, и поехал на стажировку. Но в итоге получилось, что не я у них учился, а я их учил, потому что там просто мрак и ужас. Ничего нового я для себя не почерпнул из их методов лечения. Хотя надеялся, что какие-то танцы с бубнами помогут лечить все, что не лечится (смеется).  А так как со мной поехал мой товарищ, по совместительству фотограф дикой природы, спонтанно решили снять фильм.

Его уже транслировали? 

Эта проба пера,  слава Стива Ирвина не дает покоя. Отправились с оператором на поиски самых опасных рептилий Африки. Фильм в дальнейшем отправили на канал «Моя планета». Идея им понравилась, предложили снять 10-серийный, но в связи с финансовыми трудностями, пока данную идею не воплотили. Отправлял на отечественный канал, там сказали «супер, но сейчас про войну интереснее».

Чем отличаются рептилии в своей естественной среде, к примеру, в Кении, от ваших привычных пациентов?

Есть отличия и даже существенные. Например, питон, который проползает 10-15 км, чтобы добыть себе еду, намного физически сильнее, чем  тот, который вырос в неволе, лежит в террариуме и досыта ест. Я даже был немного не готов к такому физическому сопротивлению со стороны рептилий. Змеи, которых я ловил в природе, намного агрессивнее, ловчее, чем мои пациенты. Там взрослые особи очень подранные, рванные, но генетически сильнее, чем те, которые в неволе. Последних  «тянут», для них создают условия, они в разы слабее, поэтому и чаще болеют.

Получали ли вы какие-то травмы при работе с животными? 

Да, например, в Африке ловил рыбу на океанском побережье, повредил пальцы ног. Нужно было прихватить рифовые тапочки. У меня на руке есть шрамы: варан повредил сухожилие, вену порвал, здесь шрам от анаконды. А сейчас я вообще работаю с крупными хищниками, и малейший какой-то просчет чреват серьёзными последствиями. Вот сейчас разговариваю с вами, а у  меня пульсируют пальцы, последствия удара кенгуру.

Жалеете ли вы ваших пациентов?  

Эта работа, к сожалению, со временем вызывает атрофию чувства жалости и сострадания. А жалости нет, потому что она порочна. Если вместо того, чтобы  ампутировать ногу, ты будешь жалеть животное, у него разовьется гангрена.

А вы помните свою борьбу с этим «пороком»?

Первое, что всплывает в памяти,  - это когда  в ветеринарную клинику привезли меленького голубоглазого щенка Хаски с парвовирусным энтеритом. Это вирусное заболевание лечится очень сложно.  Помню,  я молодой врач изо всех сил тянул этого щенка, 4 дня он круглосуточно  лежал под капельницей. Вроде, как ему лучше становилось, и ты ночевал с ним в клинике, старался его вычухать, как никого и никогда, но в итоге он умер. Такой исход, конечно, был ясен.  Но была надежда. Тогда меня это очень «резануло», затем размышлял над тем, зачем так сильно переживать. Со временем профессионализм вытесняет эмоции. Ничто человеческое, конечно, не чуждо, если животное пострадало, жаждешь поставить на ноги, если ноги, конечно, есть, если нет, то змею на пузо поставишь.

Я очень люблю  приделывать мебельные колесики к черепахам, когда им ампутируешь лапки, они не могут ходить, а так они на них опираются и катаются.

Ваша работа отчасти имеет что-то общее с ювелирной, вы  не думали об этом? 

Не знаю, можно ли проводить такую параллель, да, бывало, мои пациенты черепашки весили 5-7 грамм. Надеваю бинокулярные очки и за дело.

Самое главное, я получаю удовольствие от жизни. Надо ценить и радоваться каждому моменту.

Беседовала Диана Манучарян

Фото: Леонид Стоянов